о работеФасаду было больно. Он беззвучно плакал штукатуркой, сыпавшейся со стен на асфальт, на припаркованные машины. Но люди не поняли. Они поставили ограждение с табличкой «осторожно, штукатурка». Когда та осыпалась совсем, люди задумались о том, чтобы подкрасить его заново. Нет, конечно, они не догадались, что дому грустно и одиноко, они просто поняли, что «техническое состояние здания неудовлетворительно». И вот пришли реставраторы. Они опаздывали на обмеры на час, по часу обедали, а между этим ловко орудовали рулеткой, как заведенные механизмы, выполняющие заложенную в них функцию. Дом надеялся на понимание хотя бы от них – казалось бы, они, домовые врачи, должны помочь. Но нет. Они просто отрабатывали положенный срок и уезжали домой, гулять, в отпуск. Дому стало еще более тоскливо – если раньше он чувствовал себя просто одиноко, то теперь его терзало смутное чувство вины за то, что он отнимает время у этих людей, так мечтающих поскорее смыться. Одно время дом надеялся, что его поймет самая младшая, растрепанная девочка-романтик. Но и она летала совсем в других облаках, и дом опустил руки. Хоть он и каменный, его сердце было горячим. Когда-то было. А девочка сидела и чертила дом. Она не испытывала отвращения к своей работе, и ей даже было по-своему интересно, как все, чем она занималась. Но она не понимала. В попытке начертить крышу она открыла фотографию и поразилась. То, что она принимала за простую трещину в стене, показалось ей шрамом на теле. Кровоточащим шрамом. Осыпавшаяся штукатурка была содранной кожей. Дом страдал и просил о помощи, забытый и непонятый. И только тогда она поняла, что ни к какой работе нельзя относиться безразлично. То, что ей кажется пустяком, для кого-то – целая жизнь. Люди, - подумалось ей, - какие же вы люди, когда не заботитесь не только о ближних, но и о деле рук своих?
Художественный, "оживляющий" взгляд на вещи. А ведь правда стоит дорожить всем, что окружает, даже тем, к чему привыкли в повседневности. Мне нравится, как ты пишешь)