За что я люблю картины, так это за то, что на них неважно, что откуда взялось и куда денется потом, на них все прекрасно здесь и сейчас. Я увезла с Бородинского поля и его окрестностей несколько таких картин помимо фотографий (которые, кстати, тоже выложила в контакте). Не хочу долго и нудно описывать хронологию, лучше попробую нарисовать пару таких картин-состояний словами.
Купаться в воздухе, высовывая голову из ночной электрички. Идти в полной темноте, обгоняя смутные силуэты. Светиться от проезжающей сзади машины. Заговаривать с тенями и идти вместе до лагеря, узнавая или рассказывая местные новости. Потом добраться до палаточного городка на месте выгула лошадей и свалиться спать, еще не догадываясь о том, какая роскошь - два человека в двухместной палатке.
Бегать за детьми по полю и, вооружившись фотиком, искать исторические ляпы. А потом возвращаться к ребятам и слушать лекции по военной истории, в перерывах комментируя происходящее и порываясь с Лекой на поле, отыгрывать первый и второй трупы. Без них и без раненых сражение казалось несколько игрушечным. Но в этом году народу было гораздо меньше, и ребятам приходилось здорово отдуваться: к примеру, русские гусары в одном из эпизодов нападали на своих, отдуваясь за отсутствовавших французов, а через пару минут они, объединившись, скакали на французскую пехоту.
Брести вечером по непривычно пустынной дороге к станции, слушать тишину и общаться с призраками. Пытаться перейти из несна в сон и вновь пугаться последнего шага. Без слов говорить с бездомной собакой у станции и чесать ее за ухом. Покупать ведро слив у местных детишек за 30 рублей. Отвечать на их вопросы о сражении и помогать им в покупке скутера.
Увидеть в ночи светящийся монастырь и, переглянувшись, дойти до него уставшими за день ногами. Фотографировать, лежа на асфальте, и, поджидая девчонок, лежать на траве и смотреть на звезды. Потом встать и слегка шататься оттого, что мозги не в силах все это переварить.
Обрастать странными прозвищами.
Вот черт идет! - Откуда вы меня знаете? - О__о - меня в институте так звали.
Ну, у меня прозвищ не так много. Я Ира, хоббит, а еще иногда Эгей. - (проходящий сзади интеллигентный мужчина лет 60, укоризненно) Это неприлично!
И долго смеяться, когда дойдет, к чему это и о чем. И думать о том, как Э'геем может быть девушка.
Общаться со случайными знакомыми как с очень близкими людьми. Видеть отклик в глазах и чуть не плакать, понимая, что человеку действительно не все равно, о чем ты говоришь. Думать, как же долго расти до подобной искренности. Расставаться, по-братски обнявшись и с твердым намерением съездить в гости.
Занять ночью редут, за который боролись днем две вражеские армии. Перепрыгнуть через канаву и лежать на перевернутых плетенках, смотреть на звезды. Стебаться над мушкетерами и петь дуэтом Канцлера. Напроситься на ролевку и напугать своих же. "А теперь тишина, я звоню вражеской армии. Вы будете нас осаждать? - А где вы? - В редуте! Мы же вам говорили. - Так это вы так задористо смеялись?!"
Купаться в сентябре в пруду и узнавать много нового по хозяйству в диких условиях. Дойти с рюкзаками до танкового музея для того, чтобы нарвать кукурузы в поле.
Спасибо всем, кто был с нами. Давно я не была в компании, которая является единым целым. Тебе неважно, что делать, с кем общаться - вы там просто вместе. И каждый из нас, затаив дыханье, увидел все, что хотел. Получил то, ради чего приехал. Но в то же время ощущение единства волшебно. Даже ночью в переполненной палатке, переворачиваясь на другой бок по команде, я чувствовала, что спать пытаюсь не я, а мы. И это согревало не меньше одного спальника на троих )